«Следует бояться только неполной науки, той, которая ошибается, той, которая нас приманивает пустыми видимостями и заставляет нас.разрушить то, что мы затем пожелали бы восстановить, когда ...»
Нельзя не видеть и того, что сегодня под влиянием финансового капитала создается серьезная опасность капиталу реального сектора производства или самому производству. "Благодаря" спекуляциям финансового капитала, последний оказывается оторванным от передвижения реального капитала. В свою очередь, нарушается в общем кругообороте капитала и движение товаров и услуг. Сейчас на долю товаров и услуг приходится лишь 2 % всего оборота капитала.
Директора финансовых организаций и банков, руководствуясь своими интересами и имея "свою" корпоративную теоретическую установку с вполне определенным набором категорий, не в состоянии разобраться в существе подобных операций и практически упустили контроль над ними. Иначе говоря, банки пользовались и пользуются правом первыми узнавать информацию практически о всех предстоящих коммерческих сделках. Банк может отказать заемщику, передав сделку вместе с деньгами своему заинтересованному лицу, контрагенту, акционеру, занимающемуся производством, финансовыми сделками.
Капитал нации — это не только капитал частных лиц. Бисмарк понимал это, когда вводил государственный контроль за амортизационными отчислениями, необходимыми для непрерывного процесса общественного воспроизводства. Сегодня на экономический рост оказывают влияние буквально все культурологические факторы — от образования до менталитета нации. Сказывается, таким образом, синергетический эффект, проявляющийся как всеобщая составляющая.
У Маркса эта проблема анализируется через призму понятий индивидуальной и общественной производительной силы труда, кругооборота индивидуального и общественного капитала.
Рис. 1. Функциональная структура современного капитала Капитал, таким образом, если обратиться к современной практике и теории (см. рис. 1), пытающейся в той или иной мере отразить реальность, представляет эту категорию одновременно и как вещь, и как деньги, и как процесс, как отношение и как производство [20, 390].
Символы Д, Т, …П…, Т', Д' и пр. отражают типичные для кругооборота капитала явления. Здесь важно заметить то, что в силу сложившегося разделения труда и капиталов на севере (N) работает рынок ценных бумаг, где "делают" деньги непосредственно из денег.
Западные агенты (W) в силу своей специализации предпочитают пока использовать рынки физических капиталов и труда. Восточные же (O) отдают предпочтения рынкам товаров, а южные (S) сориентированы на непосредственное производство серийных потребительских благ.
Такая схема, на наш взгляд, помогает отразить в большей степени реальность понятия "капитал", установить связь между его различными формами в пространственном и временном размещении в условиях глобализации.
Почему надо вновь обращаться к понятиям "капитал" или "основные производственные фонды"? Дело в том, что любые реформы не должны менять нормы накопления до разрушающих размеров, после которых восстановить на прежнем техническом, экономическом, социальном и институциональном уровне какое-либо государство практически не представляется возможным без огромнейших дополнительных затрат. Сказывается эффект запредельного разрушения системы. Для транзитивных экономик данная проблема является одной из актуальнейших, когда экономический рост требует дополнительных капиталовложений, а последних как раз и не хватает в силу низкой эффективности производства и незначительного экономического роста. Далее, очень важен механизм начисления, контроля и использования амортизационных отчислений, которые в Беларуси, например, уже не являются источником восстановления даже простого воспроизводства по причине обычного "проедания" этого фонда.
Экономический рост в разных условиях – это, прежде всего, результат расширения такой кооперации и обмена, при которых трансакционные издержки не увеличиваются, а институциональный капитал возрастает. В переходных экономиках "благодаря" разрушению (стихийному или целенаправленному) старых формальных институтов образовалась институциональная пустота, а "плотность экономического поля" резко снизилась. Новые же институты для своего создания требуют часто довольно значительных затрат времени, равно как и затрат материальных, организационных.
И хотя "институциональные пустоты" нуждаются в более тщательном описании, общим итогом этого явления стало резкое снижение социального потенциала, не позволяющего, в конечном счете, реализовать имеющийся производственный потенциал. Таким образом, кривая "институционально-социальных возможностей" (рис.
2) выступает препятствием реализации кривой "производственных возможностей". Обмену мешают увеличивающиеся трансакционные издержки, следствием чего выступает низкая эффективность используемых факторов производства, не обеспечивающая прироста ВВП.
Рис. 2. Кривая производственных (PF) и социальных (SF) возможностей Идея кривой "социальных возможностей" принадлежит Т. Эггер тсону (Eggertson T. The Economics of Institutions in Transition Economies // In.: Institutional Change and the Public Sector in Transitional Economies. Schiavo-Campo S. // Word Ban k Discussion Paper. 1994. № 241. P. 36.
Однако созданные новые институты (SF), которые отражают всю систему производственных отношений, могут обеспечить рост и развитие экономики при тех же ресурсах. Эти возможности расширяются за счет институционального или социального капитала.
Последний создается преемственностью традиций, взаимной поддержкой и взаимного доверия различных социальных слоев и классов, их общими целями и интересами [29. P. 300-304]. В то же время новые институты (институциональная среда) могут стать и серьезным препятствием для реализации имеющегося экономического потенциала экономического роста. Типичный пример – экономика постсоциалистических государств в целом и РБ в частности, когда низкая плотность экономического поля, обусловленная отсутствием институциональной среды, не позволяет использовать имеющийся ресурсный потенциал республики.
Если в целом общество не создаст соответствующей единой энергетической, транспортной, коммуникационной инфраструктуры, новых высоких технологий, то и "капитал" любого происхождения не проявит своей эффективности. Следовательно, инвестиционная привлекательность для иностранного капитала выходит далеко за пределы формирования "хороших политических условий". Отсутствие широкой капитальной инфраструктуры повышает в целом социальные и трансакционные издержки, что ведет, в конечном счете, к повышению цен со всеми вытекающими отсюда последствиями, от падения спроса до утраты конкурентоспособности капиталов.
Но все эти перечисленные выше сферы по преимуществу являются не коммерческими, а следовательно, требуют затрат из государственного бюджета а возможно, и из других общественных фондов. Однако формирование последних через налоги, систему цен и прочее, должно ложится на плечи всех граждан той или иной страны.
Иначе говоря, ситуация с современным накоплением капитала в переходных экономиках повторяется, когда капитал нации в достаточно жестких условиях "вскармливает" вся страна. Для социализма в переходный период был определен "закон социалистического первоначального накопления", который также реализовывался в развитии индустриализации за счет ограничения личных доходов граждан.
Однако дело даже не в этом. Капитал в классическом своем понимании жестко ориентируется на прибыль. Но на прибыль производительную. Новые высокие технологии, наука, образование, институциональная инфраструктура и пр. не попадают в зону его интереса, а, следовательно, не развиваются, чем снижают и эффективность функционирования капитала. Поэтому для молодых независимых государств важно, понимая происходящие изменения в структуре капитала в его классическом варианте и новой интерпретации, выстраивать необходимую экономическую политику, ориентированную на постиндустриальную эпоху развития, где воспроизводство "общественного капитала" приобретает первостепенное значение. Конечно, не просто преодолеть замкнутый порочный круг. Но, желая большего, и понимая суть происходящих процессов, можно достичь и текущих утилитарных целей.
В настоящее время основным элементом богатства, а следовательно, и капитала, являются институциональная составляющая, сама информация и ее рынок. Если рассмотреть динамику доходов и занятых в экономике, то обнаружится, что среди последних преобладают люди, работающие в информационных сферах [16]. В этих же отраслях, как правило, и более высокие доходы людей, имеющих, естественно, высокий образовательный ценз. Но рынок капитала не подчиняется тем теоретическим основам, которые разработала ортодоксальная экономическая теория [21]. Происходит монополизация в этой сфере. Причины и проявления монополизации — самые разные. Но, несомненно, то, что сегодня информационный капитал возглавляет пирамиду всех элементов капитала, управляет ею.
Сеть "глобального капитала", следовательно, замыкается, создавая условия мирового цикла. Таким образом, понятие капитала сегодня более чем когда-либо нуждается в переосмыслении. Ведь именно это понятие и в жизни и в теории дает ориентиры в понимании и правильном оформлении стратегии экономической политики любого государства.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бастиа Ф. Экономические гармонии. М., 1896.2. Васильев В. С. Российские реалии и теория Г. Беккера // США: Экон. Полит.
Идеол. 1996. № 4.
3. Гэлбрейт Дж. К. Новое индустриальное общество. М., 1969.
4. Кларк Д. Б. Распределение богатства. М., 1934.
5. Козловски П. Культура постмодерна. М., 1997.
6. Колодко Г. Уроки постсоциалистической трансформации // Вопр. экономики.
1999. № 9; Илларионов А. Экономическая свобода и благосостояние народов.
7. Маркс К. Сочинения, 2-е изд. Т. 24; Т. 25. Ч. 2.
8. Марцинкевич В., Соболева И. Экономика человека. М., 1995.
9. Мелман С., Грейсон Дж. младший, О’Делл К., 1991.
10. От плана к рынку. Отчет мирового банка о мировом развитии. М., 1996.
11. Полищук Л. Экономическая эффективность и присвоение ренты: анализ спонтанной приватизации // Экономика и математ. методы. 1996. Т. 32. Вып.
12. Поппель Г., Голдстайн Б. Информационная технология — миллионные прибыли. М., 1990.
13. Рикардо Д. Начала политической экономии и налогового обложения.
М., 1955. Т. 1.
14. Сакс Дж, Ф. Ларрен Б. Макроэкономика: глобальный подход. М., 1996.
15. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М., 1962.
16. Страссман П. Информация в век электроники. М., 1987.
17. Трансформация: Экономический бюллетень. Декабрь 1999. № 6.
18. Харрод Р., Хансен Э. Классики кейнсианства: В 2 т. М., 1997. Т. 1.
19. Хикс Дж. Стоимость и капитал. М., 1993.
20. Экономическая теория на пороге ХХI века / Под. ред. М. Ю. Осипова, В. Т.
Пуляева, В. Т. Рязанцева, Е. С. Зотова. М., 1998. Т. 2.
21. Эрроу К. Информация и экономическое поведение // Вопр. экономики.
22. Behcer G. The Economic Approach to Humman Behaviour. Chicago, 1976;
A Treatise on the Family. Cambridge (Mass), 1984.
23. Lucas R. On the Mechanism of Economic Development // J. of Monetary Economics. 1988. Vol. 22.
24. Nelson R., Winter S. An evolutionary theory of economic change.
Cambridge, 1982.
25. Psacharopoulos G. Returus to Education: an International Comparison. San Francisco. 1973.
26. Romer P. Increacing Returus and Long-Run Growt // J. of Political Economy. 1986.
27. Scully G.W. The Institutional Framework and Economic Development // J. of Political Economy. Iune 1988.
28. Solow R., Technical Change and the Aggregate Production Function. Review of Economics and Statistics. August 1957.
29. Coleman J. Foundations of Social Theory. Cambridge. Belknap Harvard University Press, 1990.
НАУКА ПОЛИТЭКОНОМИЯ:
ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ, БУДУЩЕЕ
1. ВВЕДЕНИЕ Начало 21 века с его стремительными изменениями в очередной раз испытывает на прочность человеческое сообщество, а, следовательно, его сформированные целевые установки, господствующие нравственно-этические нормы, формы общественного сознания, среди которых экономической науке принадлежит решающее значение. И история стран с их разнообразными характеристиками подтверждает это, равно как и то, что сама наука не представляет собой набор догм или раз и навсегда застывших истин. Экономическая наука, отражая динамично развивающийся хозяйственный мир, также изменяет свой объект, предмет, методологические подходы, инструменты анализа.Обогащение понятийно-категориального аппарата, дающего прирост знания – так в общем виде еще можно сформулировать главную задачу науки об экономике.
2. ПОЛИТЭКОНОМИЯ: РЕТРОСПЕКТИВА ОБЩИХ ПРОБЛЕМ
содержательную структуру, а человеческое знание всегда о нем ограничено. Поэтому каждое частное новое знание имеет и будет иметь смысл лишь в том случае, если оно дополняет эту общую картину хозяйственной системы. В противном случае ситуация фрагментарного многознания будет напоминать парадокс из детской игры в мозаику, суть которого состоит в том, что невозможно составить целостную картину рассеченных на отдельные кубики, если неизвестен ее общий контур или образ.Такой общий образ, целостное отражение социальноэкономической системы через призму законов, принципов и совокупность производственных отношений дает политическая экономия. Ведь, как показывает исторический экскурс эволюции политэкономии, именно в исследовании системы объективных экономических законов и отношений человеческого общения (производства, распределения, обмена и потребления) оформился предмет экономики как науки в ее классический интерпретации. С этого начался старт той индустриально-экономической цивилизации, заключительный этап которой мы сейчас переживаем.
Как фундаментальная наука политэкономия на этой и других наиболее значимых стадиях своего развития, во-первых, позволяет определить стратегию и динамику политэкономического и социокультурного развития. Во-вторых, предметная определенность, методология, категориальный аппарат позволяет выявить потенциал, движущие силы складывающегося способа производства, эпохи с выявлением ограниченности и перспективности одних экономических форм по сравнению с другими. В-третьих, зафиксировать «несущую конструкцию» или основу общественно-экономического устройства как органическую составляющую определенного технологического способа производства, общественного уклада, экономической и моральноэтической нормы поведения, политико-правового механизма координации и защиты интересов индивидов, их собственности. Вчетвертых, на основе складывающихся тенденций в траектории институциональных изменений определить прогноз возможных противоречий развития с выявлением соответствующих форм их разрешения. Наконец, политэкономия дает методологическую и инструментальную основу для анализа другим более конкретным экономическим дисциплинам. И реальная практика пользовалась и пользуется подобного рода выводами.
В начале 20 века под влиянием специализации политэкономия распадается на ряд более частных наук: собственно экономику, политэкономию, теорию организации, социологию, историю экономики и историю науки об экономике. Единая методологическая основа или, иначе говоря, единый взгляд на политико-экономическое устройство и развитие были разрушены. Если и была какая-то связь в последующем между различными дисциплинами, то она сохранялась и где-то сохраняется сейчас вопреки складывающимся тенденциям в науке и благодаря лишь усилиям отдельных авторов, не лишенных академического любопытства черпать информацию из других научных дисциплин. Очередная дискуссия о предметно-методологической определенности науки об экономике завершилось по существу признанием в той или иной интерпретации определение предмета, данного в 1936 году Л. Роббинсоном. Экономика, – пишет он, – это наука, изучающая человеческое поведение с точки зрения взаимоотношения между неограниченными потребностями и ограниченными ресурсами.
С этих пор судьба экономической науки в широком смысле слова складывалась и сложилась, если оценивать с точки зрения возникших проблем современной мир-экономики и гносеологических возможностей теории, крайне неоднозначно. Что стоит, например, реплика П.
Самуэльсона о вкладе в мировую экономическую науку М. Алле, имеющего возможность изменить направление ее развитие, если бы его работы были написаны на английском языке. Можно согласиться с оценкой У.Баумоля, который в статье «Вклад ХХ столетия в экономическую теорию» писал: «…Наибольший научный прогресс по сравнению с началом века можно обнаружить не в теоретических новациях, а в развитии эмпирических исследованиях…». (У. Баумоль.
Чего не знал А.Маршалл: вклад ХХ столетия в экономическую теорию // Вопросы экономики. 2001. № 2. С.80, 98). Трудно не согласиться со скромной оценкой уважаемого мэтра о достижениях экономической науки, выполненной в традициях мэйнстрима, равна как и работами М.
Блауга, В. Леонтьева, Дж. Сороса, А. Аткинсона, А. Алесина, Д. Норта, ряда ученых МГУ, в которых выстраивается не просто критика, а позитивное решение многих существующих проблем современности.
3. ПОЛИТЭКОНОМИЯ СЕГОДНЯ
Оставляя за пределами внимания вопросы экономики, к которым обращалось и обращается неоклассическая теория и которые известны более из учебников и учебных пособий, выполненных в англоамериканских традициях, обратимся к вопросу, а каково же сегодня состояние политэкономии. В «Кембриджской энциклопедии»указывается, что «политическая экономия» – это название, которое было дано экономике в конце XYIII в. – начале XIX в. В нынешнем столетии это понятие не получило широкого распространения … поскольку спектр проблем, изучаемых экономикой сегодня, гораздо шире, он включает в себя значительно больше вопросов, чем состояние национальных экономических систем и роль правительства в экономической жизни» (D. Crystal Cambridge Encyclopedia. Cambridge:
Cambridge University Press, 1990.P.958). В «Новом кратком оксфордском словаре английского языка» политическая экономия определяется как «одно из направлений экономики предметом изучения которого является экономические проблемы правительства». (L. Brown. New shorter Oxford English Dictionary. Oxford: Oxford University Press, 1993. P.782).
Однако анализ проблем, методологических подходов и других свойств современной экономической науки позволяет выделить несколько направлений именно политической экономии, которые позволяют заключить, что данная дисциплина скорее живое ищущее творчество, чем мертвая история.
Прежде всего, хорошим примером является возрождение в 60-е годы политэкономии в классических традициях. Распределение доходов, проблема власти, монополистического и транснационального капитала – центральные проблемы этого направления политэкономии (Y.W. Arndt.
Political economy // Economic Record. 1984. Vol. 60. P. 266-273; A.
Lindbeck. The political economy of the new left. New York: Harper and Row, 1977. P. 17).
рассматриваются как междисциплинарные, Смит, Милль или Маркс отнесли бы исключительно к области политической экономии. Дж. Альт и А. Алесина рассматривают политическую экономию как область знания, выходящие за пределы экономики. Они характеризуют современную политическую экономию как отрасль социальных наук, стремящуюся к более широкому осмыслению экономических проблем, чем это делается в рамках основных направлений. Эта дисциплина рассматривает институты скорее как эндогенные феномены, применяя междисциплинарные методы исследования, теорию игр, сближая макроэкономику с политикой, правом, историей, социологией, экологией, этикой. Размер дохода и богатства в данном контексте рассматривается как функция от формируемых институтов: это y = f (I1, I2 …In), In). Где I1,.. In – это институциональные изменения. Если еще два десятка лет некоторые проблемы получали лишь свою формулировку, то сегодня ряд из них уже получил свое некоторое теоретическое и практическое разрешение. Например, это относится к исследованиям межпартийной борьбы Э. Даунса и теории У. Райкера о формировании правительственных коалиций, описывающих роль распределительной политики при формировании правительств.
К числу крупнейших достижений политэкономии ХХ в. относятся теорема невозможности К. Эрроу и доказательство произвольности совокупных правил социального выбора, которые плохо согласуются с либерально-демократическими мифами о «воле народа». Среди важнейших достижений следует отметить модель бюрократии, монопольно регулирующей информационные услуги (У.Нисканен), Г.
Миллер, Т. Мо), теорию политических циклов деловой активности (У.Нордхаус, Д.Гиббс), влияющей на экономические результаты.
Особое значение и серьезную прикладную проработку занимает проблема формирования и распределения бюджета, имеющая свои частные ответвления: теория сглаживания налогов, концепция перераспределения государственного долга между поколениями, модель политического конфликта и исследования по институциональному отбору, зависящему от использования бюджетных средств, которыми распоряжается избранное демократическим путем правительство или законодатели.
Буквально во все разделы экономической науки проникла идея Р.
Коуза о трансакционных издержках. Сама постановка вопроса об их положительной величине в условиях разделения труда и обмена, а также гипотеза о необходимости спецификации прав собственности, на наш взгляд, является типично политико–экономическим достижением на новом уровне теоретического осмысления рыночного хозяйства.
«Политическая экономия голода» А. Сена и Й. Дрейзе не только опровергает Парето-оптимальность, но и институциональными отличиями (средой, политикой, законами распределения) объясняет причину 20% мировой бедности и нищеты.
4. ПЕРСПЕКТИВЫ НАУКИ ПОЛИТЭКОНОМИИ
Они выстраиваются из-за рамок проблем, которые не попадают по каким-то причинам в исследовательское поле экономической науки, а также тех проблем, которые обозначили себя наиболее остро За пределами внимания мэйнстрима науки, например, остается до сих пор возникшая огромная сфера новой экономики, глобальные проблемы и собственно мир-экономика как феноменальное явление современности.Футурологи, политологи, социологи своими работами все-таки подтолкнули и экономистов к освоению иных предметных областей.
Собственно, это является хорошим и естественным признаком развития как самой экономической науки, так и, естественно, хозяйственной практики, поскольку последняя крайне нуждается в дополнительной информации для выверенных и рациональных политико-экономических решений. Во-первых, оформившаяся мир-экономика предопределяет поиск не только и не столько содержание отношений и законов на национальном уровне, чем занималась классическая политическая экономия, сколько адекватное отражение сложившегося мирохозяйственного порядка с его приоритетом ценностей, вектором международных и национальных интересов. Извлечение глобальной ренты требует, по крайней мере, упорядочения принципов и механизмов ее распределения, поскольку начинают активно применяться военносиловые методы, усиливая современную ситуацию неопределенности.
Во-вторых, исчерпаны факторы и условия экономического роста, заложенные парадигмой неоклассической теории. Поэтому требуется выработка новой стратегии социально-экономического развития, где экономический рост является всего лишь ее частным случаем. А это уже предметная область политэкономии. Здесь кратко можно заметить, что информационный фактор, преодолевающий национальные границы прежних моделей экономики в развитых странах определяет 50-70% добавленной стоимости. При мировом запасе знаний w1 душевой доход (y1 ) страны j есть функция от используемого страной мирового запаса знаний: yj1 = f(w1). Информационный цикл, т.о. закладывает основы и траекторию развития, подчиняя все другие экономические циклы.
В-третьих, создание глобальной сети высветила совершенно новые качества отношений труда и капитала, трудовых отношений, отношений между капиталами, их организационными формами, взаимодействия с институтом государства и другими институтами. М. Кастельс пишет:
«…Капитал и труд, оказываются, разнесены в разное пространство и время. Они живут друг за счет друга, но друг с другом не связаны, ибо жизнь глобального капитала все меньше зависит от конкретного труда и все больше от объема накопленного труда как такового, которым управляет небольшой мозговой центр, обитающий в виртуальных дворцах глобальных сетей… Борьба между многообразными капиталистами перетекает в категорию более глубинного противоречия между логикой потоков капитала и культурными ценностями человеческого бытия (Новая постиндустриальная волна на Западе.
Антология / Под ред. В.Л. Иноземцева. М., 1999. С. 502-503). Есть и другие принципиальные изменения, требующие именно политикоэкономических подходов, дающих целостный образ современной экономической картины мира.
Здесь есть определенные теоретические наработки, выполненные как учеными западных стран, так и инициативными аналитиками, например. Московского университета. Привлекает, например, своей актуальностью, зрелым уровнем проработки и прикладной значимостью теория опережающего развития, геоэкономика, альтерглобалистика, теория хозяйства (АОН МГУ). В последней, например, есть плодотворный методологический подход к современной хозяйственной системе (именно хозяйственной, а не экономической) определить нормы национального поведения, имеющей деятельный, человеческий характер.
Л.Мизес эту отрасль науки назвал праксиологией. Он писал:
«Недостаточно далее заниматься экономическими проблемами в рамках традиционной структуры. Теорию каталлактики (науку об обмене, рынке – П.Л.) необходимо выстроить на твердом фундаменте человеческой деятельности». (Л.Мизес. Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории. М., 2000. С.10).
В философии, экономической методологии, понятийном аппарате наук, «работающих» на основе предметных областей, уже достаточно есть накопленной информации, выводов, чтобы заключить контуры новой синтетической науки, ее предмет, методологию и прочие атрибутивные свойства. Это не должно расцениваться как некая фантазия или вымысел. Об интерпретации частных наук говорит их предметный анализ, их стремление к междисциплинарности. И действительно, прав М. Алле и другие авторы, которые пишут, что, как и наука физика, где стоит проблема интегрального объединения или хотя бы единого объяснения теории всеобщего тяготения, электромагнетизма и квантовой механики, так и гуманитарные науки нуждаются в единой парадигмальной теории, объясняющей поведение людей (М.Алле:
единственный критерий истины – согласие с данными опыта. Интервью // МЭиМО. 1989. № 1. С. 27).
Есть разные названия, которые сегодня предлагаются для этой научной дисциплины: геоэкономика, глобальная политэкономия, социономика, неополитэкономия и т.д. В нашей версии она получает название – «теоретическая экономика». Она фиксирует другой уровень развития политической экономики, как интегральной идеальной конструкции, отражающей широкий, но обобщающий спектр современных технологических, правовых, социально-экономических процессов, нравственно-этических и культурологических тенденций. В ней стоимость и ценность, как базовые категории классической политэкономии и неоклассической теории, интегрируются в категорию «институциональная ценность». Именно последняя является тем общественным нормативом, подобный стоимости или ценности, который уже регламентирует поведение людей в «новой экономике». И затем, если быть до конца последовательным, то сам факт признание «новой экономики», которая сегодня же охватывает около 75% занятых, то следует признать и необходимость возникновения новой науки об этой сфере деятельности, принципиально изменившей всю современную хозяйственную систему. Ведь, как писал главный редактор журнала «Бизнес Уик», мы знаем, как измерить продукцию старой экономики, но абсолютно не знаем, как измерить ее в высокотехнологичной экономике.
Поэтому наш тезис – не назад к политэкономии, а вперед к новой политэкономии, если использовать традиционную терминологию, как обобщающей науке о современной мирохозяйственной политикоэкономической системе. Для этого есть как онтологические, так и гносеологические предпосылки.
В заключении можно отметить, что политэкономия – это особая сфера человеческого сознания, общей и экономической культуры, самым существенным образом влияющая на условия и, следовательно, результаты хозяйственной деятельности. Это не набор каких-то готовых догм, рекомендаций. Это, скорее метод, интеллектуальный инструмент, техника мышления, помогающая тому, кто владеет ею, приходить к правильному решению. Р. Пребиш, например, писал: «Напичканный всевозможными теориями, я не мог понять, что происходит с аргентинской экономикой… Более того, я часто испытывал ощущение, что то, чему меня учили, не только помогает осмыслению этой действительности, но и мешает изучить ее (Р. Пребиш. Периферийный капитализм. М.,1992. С. 78). Чтобы теории не мешали, а многознание учило мудрости, необходимо видеть основание экономических дисциплин, которые фиксируются политэкономией, если использовать прежний термин. Однако, на наш взгляд, данное название применимо лишь к тому предмету, который сформировал эту научную дисциплину с ее тем всем аналитическим инструментарием. Новые проблемы, явления, имеющиеся методологические подходы требуют и нового названия науки. Это естественный итог развития общественно-экономической системы и самой науки.
ЗАКЛЮЧ ЕНИЕ
Время перестройки и постперестройки значительно расшири ло социальную базу для экономической теории. Сегодня экономистами стали все — от учителя словесности до профессора физики. Но теория экономики от э того не выиграла, равно, как не выиграла от этого и хозяйственная практика. Чем больше появляется разных «модных» советов, тем ху же становится самой экономике, тем ху же становится жизнь большинства населения. Так, Нобелевский лауреат Д. Тобин, характеризуя попытки западной экономической теории помочь посткоммунистическим государствам перейти к рынку, делает вывод: Оказалось, ч то все не так просто 1.Можно, конечно, обвинить в э том политиков, руководителей фирм и предприятий. В принципе так оно и делается. Нам не занимать критики и старого, и нового, и даже еще только какого -то гипотетически будущего правительс тва. Видимо, в э том есть резон, поскольку ситуация никак не улучшается вот уже на протяжении бо лее, чем десяти лет. Причем, это в полной мере относится не то лько к так называемым постсоциалистическим государствам, которые объявлены странами с переходной экономикой. Даже беглый взгляд на социально-экономическое положение индустриально развитых стран позволяет сделать беспристрастный вывод о явном неблагополучии и здесь. Особенно туманно будущее этих стран, что признается многими и на многих уровнях, включая международный.
Критика правительства может быть признана лишь в части того, ч то оно, будучи не подготовленным по многим вопросам государственного управления, ведет себя достаточно самоуверенно и авантюристично, забывая о возможных последствиях своей политики. Особенно этот авантюризм и чрезмерная самоуверенность присущи правительствам государств, проводящих радикальные реформы.
По нашему мнению, беспрецедентно затянувшийся кризис, породивший социальную апатию и глубокий пессимизм, является следствием кризиса экономической науки в целом и нашей национальной в частности. Причин такого по ложения, равно как и проявлений теоретического кризиса — множество. Причем легко обнаруживается он как на практическом, так и на гносеологическом уровне. Обратим лишь вниман ие на полную размытость предмета экономической теории, которая терминологически заменила политическую экономию, забвение общей методологии и частных мето дик э той науки, игнорирование аргументации и доказательности при разработке различных программ развития и концепций.
Экономическая наука перестала выполнять присущие ей функции. Особенно уязвимыми оказались оценка и прогноз будущего, а также формирование таких теоретических конструкций, которые бы отражали с максимальной точностью объективные тенденции страны, имеющей свою специфику и определенные ресурсы.
Сего дня казалось бы нет недостатка в экономической литературе. Однако парадокс ситуации в том, что эта литература в силу неко торых обстоятельств о тражает более или менее удачную интерпретацию такого раздела экономической науки, как экономикс, который получил развитие на Западе. Естественно, отечественные экономисты, будучи изолированными, в том числе и по причине незнания языков, от мировой науки, сегодня в лучшем случае овладели лишь вво дным курсом. Философское же основание экономикс, его закономерности развития, более тонкий инструмент анализа экономики и многое другое остаются за Реформы глазами американских и российских ученых. М., 1996. С. 37.
пределами внимания ученых. Эмоциональный срез дискуссий: ч то лучше — экономикс или теория Маркса — не могут заменить глубины анализа происхо дящих социально -экономических явлений.
Многие проблемы экономической науки, практики хозяйствования вообще не затрагиваются по той простой причине, что они не замечаются. Знание об объективной реальности оказывается неполным, фрагментарным, размытым и неопределенным.
Банально, но для глубоких и системных трансформаций, которые всегда затрагивают многие институты, в белорусском обществе не оказалось и соответствующей науки — политической экономии. Ведь назначение последней как раз таки и состоит в том, чтобы определить стратегию и законы развития общества, сформировав вначале на идеальном уровне социально -политическую структуру с его мотивами и интересами.
Но обозначение цели и стратегия социально-э кономического развития, даже ес ли э то оказываются действительно выверенные параметры, вовсе не исключают поиск закономерностей функционирования и поведения хо зяйствующих субъектов. Эти проблемы с определенной степенью погрешности разрешает наука экономикс. Тщательный анализ всего наследия этой части науки экономики позволяет видеть и довольно ограниченную разрешающую способность накопленного здесь аналитического аппарата. Видение слабых мест экономикс дает возможность исключить еще на стадии изучения возможные ошибки, а также точне е выверить все параметры при предложении каких-то рекомендаций или оценок.
Многоуровневая общественная система для своего устойчивого и динамичного развития предполагает также включить в научный поиск блок проблем и вопросов, связанных с принятием решений и формированием экономической политики.
На Западе также до лгое время поле экономической науки сужалось до позитивного анализа. Но еще в свое время В. Ойкен заметил, ч то если экономическая теория не примет на себя обязанность изучать вот э ти не свойственные для «традиционной» экономической науки вопросы формирования хозяйственной политики, то эту обязанность непременно возьмут на себя государственные бюрократы.
Более того, изучение вопросов экономической политики предпо лагает поиск, а затем и анализ всей обширной информации. Сам же факт получения такой информации, обсуждение на страницах печати, лишает чиновников возможности корпоративного управления и тайны, которая выступает основой бюрократии в ху дшем своем варианте.
Если говорить о национальной эконом ической науке, то ее развитие, безусловно, связано с уровнем подго товки людей, занимающихся экономикой профессионально. Естественно, это люди, не лишенные своих привычек, груза прошлой теоретической работы и опыта. Поэтому очень важно не только иметь новую информацию, в том числе и о новом непривычном инструментарии исследования, но и оценить ее, а также попытаться, сообразуясь с общенаучными принципами, привести в определенную систему. Общетеоретическая система позволяет, в свою очередь, более полно и, что называется, всесторонне, комплексно оценить стремительные перемены как в республике, так и в мире в целом. На наш взгляд, Очерки политической экономии позволяют именно с научных позиций не то лько структурировать основную часть экономической науки, но и заложить основу для верного понимания практической экономики.
М. Планк утверждал: Наука представляет собой внутреннее единое целое. Ее разделение на отдельные области обусловлено не столько природой вещей, сколько ограниченностью способностей познания.
В действительности существует непрерывная цепь от физики и химии через биологию и антропологию к социальным наукам, цепь, ко торая ни в одном месте не может быть разорвана, разве лишь по произволу *.
Чепиков М. Г. Интеграция науки (философский очерк). М., 1975. С. 246.
ОГЛАВЛЕНИЕ
РАЗДЕЛ I. НАУКА И ОБЩЕСТВО. ЗАКОНОМЕРНОСТИ РАЗВИТИЯ
ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
1. Экономика и политическая экономия как наука ……………………. 1.1.Формирование экономических знаний в процессе развития общества. Возникновение политической экономии 1.2. Политическая экономия — наука о системах производственных отношений.Понятийный аппарат и метод 1.3. Экономическая политика — практическая политэкономия в действии 2. «Капитал» К. Маркса и критика политической экономии Введение в критический анализ экономического учения К. Маркса ………………………………………………………………… 2.1.Композиция «Капитала», представленная нисхождением от конкретного познанного к абстрактному 2.2. Основные ступени развертывания экономического учения К. Маркса на пути от абстрактного к конкретному 2.2.1. "Этажи" фундамента теоретического здания "Капитала" 2.2.2. Трудовая теория стоимости, развитая К. Марксом 2.2.3. Теория прибавочной стоимости 2.3. Границы применимости экономического учения К. Маркса и выход за его пределы Вместо заключения 3. Проблемы развития современной экономической науки ……… 3.1. Достижения мировой экономической науки. Теория и практика 3.2. Национальная экономическая наука: от кризиса к новому основанию и качеству 3.3. Структура и тенденции развития современной экономической науки 4. Политическая экономия «экономических порядков» ……………... 5. Компаративный анализ экономических систем ……………………. 5.I. Сравнение экономических систем, функционирующих в индустриальной экономике и систем доиндустриальных 5.2. Сравнение экономических систем, функционирующих в одну и ту же экономическую 5.3. Сравнение смешанных и переходных экономических систем
«